В. А. Макаров, начальник английского щита

Горное дело я люблю с детства. Вырос я в Донбассе, отец мой работал на шахте крепильщиком.

В 1920 году я вступил в партию. Партия помогла мне получить высшее образование. В 1931 году я получил звание инженера-строителя.

Еще в 1924 году я работал на строительстве тоннеля Туапсе — Сочи. Здесь я получил мой практический стаж.

Грандиозный проект Метростроя меня чрезвычайно интересовал. Очень хотелось мне здесь работать.

С путевкой Московского комитета партии в кармане я пришел на строительство. Меня направили на Комсомольскую шахту. Так называется у нас шахта № 12 на Свердловской площади. Здесь работало до 80 % комсомольцев.

Шахта № 12 лежит в сложнейших московских грунтах. Проходка без мощных механизмов была здесь невозможна. Пришлось купить у англичан так называемый щит.

Но щит оказался приспособленным для английских глинистых пород и мало подходил в наших условиях. Первые 200 метров нужно было проходить сквозь крепкий известняк. Это было нетрудно. Следующие 100 метров шли грунты с малым сцеплением— разрушенные известняки. Это тоже туда-сюда. Дальше шли пески, насыщенные водой. Здесь приходилось применять сжатый воздух с повышением давления до 2 1/2 атмосфер — вот этого англичане не предусмотрели.

Я был назначен начальником щита.

Впервые применялся этот подземный комбайн в нашей стране. Никто из нас не знал поведения этого огромного и сложного механизма. Прибыл он в разобранном виде. Надо было не только собрать его, но и освоить.

Над сборкой работали русские механики и слесари под руководством двух иностранцев. Посмотреть на эту редкую машину собирались целые экскурсии. Наши рабочие ходили вокруг нее, приглядываясь к мертвым стальным рычагам. Все интересовались, когда мы ее пустим.

«Машина, делающая совершенно готовый тоннель», была в наших условиях высшим достижением механизации. Наши рабочие отлично помнили то еще совсем недавнее время, когда у них не было даже отбойных молотков и приходилось долбить породу вручную.

Щит стоял в тоннеле, похожий на страшное доисторическое чудовище. Впереди него выставился громадный литой бивень. Под металлической «кожей» толщиной в 1 1/4 дюйма прятались сочленения механизма и толстые кишки бронированных проводов. А сзади, у хвоста, торчали гидравлические домкраты. Это железные ноги щита. Упираясь ими, щит продвигается вперед.

Монтаж щита продолжался целый месяц, и кругом него не убывали любопытные. Все с нетерпением ожидали, когда двинется вперед эта хитрая английская штуковина.

Лазарь Моисеевич очень интересовался ходом работы монтажников. Не раз он торопил нас: скоро ли начнет работать щит?

Был у меня один проходчик, молодой веселый парень из Донбасса. Завидел он однажды Лазаря Моисеевича и кричит:

— Лазарь Моисеевич, постой-ка!

Лазарь Моисеевич остановился.

— Чего тебе?

— Хочу спросить: когда же мы со щитом начнем работать?

— От вас зависит, — отвечает Лазарь Моисеевич.

— На вот! Ты скажи, когда ты его пустишь?

Засмеялся Лазарь Моисеевич.

— Я всеми мерами стараюсь заставить, чтобы его скорее пустили, теперь скоро пойдет.

Две недели были потрачены на освоение механизма, на изучение управления щитом.

И вот 1 апреля 1934 года мы двинулись вперед, одновременно обучаясь и эксплоатируя щит.

«Подземный крот» начал набирать темпы. Мои комсомольцы сладили с работой хорошо. Первые 200 метров крепких грунтов были пройдены благополучно. Начиная с мая месяца темпы проходки быстро возрастают. И если первое время в течение суток щит делал только один «шаг», т. е. 75 сантиметров, то в мае мы делали уже два «шага», а в июне и в июле дошли до 2-2,5 метра в день.

Свое настоящее испытание щит получил в плывунах, когда давление доходило до 2 1/2 атмосфер, и комсомольцам, едва успевшим привыкнуть к щиту, пришлось осваивать повышенное давление. Мы подбирали ребят поздоровее; все же из них до 30% перехворало «заломаем». Все они остались на работе.

Теперь мы построили свой советский щит, сделанный из советского материала, советскими же руками. Он был создан в пять месяцев, изготовляли его двадцать пять московских заводов и один таганрогский.

Наш советский щит имеет бoльшую мощность и лучшую проходимость. Он целиком электрифицирован, управление его значительно проще и совершеннее, чем у его английского собрата.

Щиту принадлежит будущее в области нашего советского метростроения. Мы должны были приготовить кадры для этих будущих работ. 500 человек комсомольцев сейчас являются квалифицированными щитовиками-проходчиками, 100 человек из них — техники и инженеры.

Темпы нашей проходки — 4-4,5 метра в сутки. Этим нами поставлен рекорд. Иностранные консультанты предсказывали нам, что мы сможем продвигаться не более метра в сутки.